Кинематограф Японии

«Змея июня»

Пятница, 26 июня, 2009

Даже те немногие его фильмы, что доступны за пределами Японии, являются шокирующими примерами авангардного вербального кинематографа. Цукамото Синъя снял одиннадцать фильмов, наиболее известным из которых является «Тетсуо», снятый в 1988. Сам по себе «Тетсуо» уже достаточен для того, чтобы создать его режиссеру серьезную репутацию, к тому же является образцом некоторых его навязчивых идей, выраженных в фильме, и его способности визуальными средствами создавать клаустрофобно близкие отношения между зрителем и зрелищем. Однако, «Тетсуо» не является лучшим примером для рассмотрения этой одержимости. Для этой цели у нас есть «Змея июня» (Rokugatsu no hebi, 2002).

Центральным вопросом фильма определенно являются отношения между зрителем и зрелищем, между смотрящим и объектом пристального взгляда. Сюжет прост. Тацуми Ринко (Куросава Аска) – психотерапевт телефонного центра поддержки, каждый день она консультирует слабых, потерянных, подавленных. Она способна достигать сердца тех, кто звонит ей и помогать находить им причину жить. Также у неё есть муж Сигехико (Котари Юдзи), котороый уделяет больше внимания чистоте кухонной раковины, чем Ринко. Они спять раздельно и во время разговоров никогда друг к другу не прикасаются. Ринко ласкает себя – секрет, которого она стыдится, и который, к её ужасу, стал известен вуайеристу (которого превосходно сыграл сам Цукамото Синъя), который позвонил в центр поддержки, назвавшись Игути. Он сфотографировал Ринко в компрометирующих обстоятельств. Он шантажирует её, заставляя делать такие вещи, которые в обычных обстоятельствах она бы никогда не сделала. Все это время он Игути напоминает её о негативах, которые он пришлет её мужу в том случае, если она будет отказываться делать что-то из того, что Игути её заставляет. Ринко сдается, а вуайерист требует от нее все более неприличных демонстраций. Муж обнаруживает её поведение, следит за ней, во время слежки оказывается униженным и избитым странной, сюрреалистичной группой людей. И сквозь этот кризис он и Ринко преодолевают дистанцию, что разделяла их. Фильм завершается тем, что двое сплетаются в страстных объятиях.

Хотя это и не является секретом, стоит упомянуть выдающуюся подачу материала – за съемку, прекрасно выполненную в черно-белом, и монтаж ответственен сам Цукамото, показавший себя мастером настроения и света. Фильм ощущается как июня в Японии – дождь, заполняющий каждый кадр, создает тесную, душную, давящую атмосферу, которая подчеркивает растущую напряженность между Ринко и Сигэхико. Взгляд камеры, более чем интимный, бесцеремонно фокусируется на Ринко и отводит ей большую часть экранного времени. Черно-белая съемка концентрируется на текстуре, делая голый бетон квартиры Ринко подчеркнуто грубым, переполненные канавы – бездонно глубокими, а кожу Ринко – эластичной и теплой.

Несмотря не безотказно чувственную атмосферу фильма и его почти невозможную способность преодолеть ограничения и воззвать к чувствам звука и прикосновения, взгляд – основной прием здесь. Когда взгляд камеры концентрируется в первую очередь на Ринко, мы видим, что не только он наблюдает за ней. Люди на улицах и в магазинах пристально смотрят на Ринко, так же, конечно, делает вуайерист – его одержимость ей словно процеживается сквозь линзы камеры, так же, как и одержимость Цукамото взглядом процеживается сквозь его операторскую работу в этом фильме. Киносъемка становится медиатором желания, тайного, страстного, стыдливого желания, что разделяет персонажей и создает барьер между мужем и женой, ненависть между Ринко и Игути, и притягательность, что чувствуют зрители по отношению к персонажам. Желание, утверждаемое через дистанцию, посредничество, и личную отчуждающую объективизацию. Не удивительным в этом сочетании выглядит и болезнь – Игути говорит Ринко, что он нашел на её теле признаки скрытой раковой опухоли. Он умрет, если не пройдет мастэктомию, но кульминация фильма показывает её отказ. И снова посредством взгляда выражается эта страсть, раскрывающая глубину характера Ринко и делающая возможной прорыв в отношениях между ней и её мужем, который, как и фотограф-вуайерист, стал одержимым обожателем уязвимого тела Ринко.

Мастерство, с которым снят фильм, впечатляет, как и мастерство актеров, способных изобразить даже небольшие, практически незаметные, выражения лица. Особенно в этом отличилась Куросава Аска, относительно новая актриса. Несмотря на то, что это был только четвертый её фильм, полный сочувствия образ Ринко очаровывает. Она явно обладает личностной силой, требующейся для того, чтобы исполнить эту сложную роль и сохранить изысканную смесь стыда и растущей физической уверенности, воплощенную в Ринко, допускающей её трансформацию в конце фильма, когда она возникает честной, естественной и освобожденной. Котари Юдзи имел на тот момент еще меньше опыта, чем Куросава – он сыграл ранее лишь в одном фильме. Несмотря на это, его изображение мужа, помешанного на чистке домашней обстановки, является одинаково волнующим и интригующим, захватывающим психологически отдаленный мир, в котором Сигехико живет с аккуратностью и щепетильностью.

Однако, истинная звезда этого фильма – камера, создатель настроения, творец взгляда, который создает непреодолимое ощущение присутствия на экране. Интимный, бесстрашный, даже бесстыдный — этот взгляд делает вуайеристом каждого из нас, сопротивляясь неудобному сочувственному замешательству при виде унижаемой Ринко, вынужденной встретиться лицом к лицу с тем состоянием себя, которое она никогда не осмеливалась принять внутри себя. Также этот взгляд подводит нас к месту финального триумфа Ринко над отчуждением, которое отделяла её от её страсти.

Это не простое путешествие как для Ринко, так и для зрителей, но очаровательное и достойное быть засвидетельствованным.